Еще все спали, когда рыбаки вернулись домой, только Марья Ильинична возилась в саду, поливая грядки.
— Ты, Алексей, иди, приляг, — распорядился Павел Николаевич, — а я с рыбой займусь. Надо крапивы нарвать, в жабры ей засунуть, чтобы вы смогли рыбку свежей до Москвы довезти. Ты не иди к ребятам, не тревожь их. Вон там под навесом гамак есть, спится в нем хорошо, сны дивные снятся.
Действительно, спалось в гамаке замечательно. Только вот назойливая муха все время садилась у носа и не давала покоя. Алексей раз ее отогнал, другой. Кто-то рядом хихикнул. Он чуть приоткрыл один глаз и увидел Зою, которая травинкой водила по его лицу. Он притворился, что продолжает спать, и в подходящий момент рывком привлек к себе девушку и своими губами приник к сладким губам девушки. Она от неожиданности охнула, посопротивлялась малость, а потом расслабилась и отдалась первому в своей жизни поцелую. Из ее груди вырвался слабый стон. Она потянулась к нему руками и крепко обняла. Поцелуй затягивался, но для них время остановилось.
Господи! Как же это прекрасно целовать любимого человека! Когда теряется счет времени, затуманивается сознание и нега желания охватывает все тело, в котором закипает кровь и учащает биение сердца.
Недалеко послышалось покашливание. Зоя отпрянула от Алексея, залилась густым румянцем, прикрыла лицо руками и опрометью бросилась в дом, чуть не сбив с ног отца.
— Негодница! — с улыбкой проворчал Павел Николаевич. — Не дала человеку поспать. Это я виноват, проследил, как она сюда попала. А ты не балуй с девкой! — он погрозил Алексею пальцем. — Не смей до свадьбы девчонку трогать.
— Что вы, Павел Николаевич. Это был всего лишь невинный поцелуй. Между прочим, первый. Это случилось как-то самопроизвольно.
— Жаль, не знал, а то не потревожил бы. Давай, вставай! Все уже давно позавтракали. Я запретил твоим телохранителям тревожить тебя, а вот про Зойку совсем забыл. Ребят я отправил на речку искупаться. Еле уговорил их, заверив, что сам буду тебя охранять. Про рыбалку я им ничего не говорил.
Алексей поднялся, сделал небольшую разминку, присел несколько раз, попрыгал на месте.
— Я тоже побегу на речку.
— Я тебя не пущу без охраны. Пойдем, я тебя из ведра окачу студеной водой из колодца.
На столе стояла тарелка с большими кусками жареного леща. При виде еды Алексей почувствовал страшный голод. От студеной воды на его теле выступили мурашки. Он поежился, стряхивая с себя капельки воды. На нем были только брюки.
— Зоя уже завтракала? — спросил Алексей у Марьи Ильиничны, хлопотавшей у стола.
— Нет. Она тебя дожидалась. Зоя! — мать громко позвала дочь. — Иди, дочка, кушать!
Зоя вышла из дома, стыдливо опустив глаза.
— Доброе утро, Зайка! — радостно приветствовал ее Алексей. — Как спалось?
Зоя глянула на него, потом на мать. Она поняла, что мать ничего не знает, и немного осмелела.
— Доброе утро, Алеша! Я давно уже встала и успела в цветнике поработать.
— Зато я рыбку поймал на рассвете, которую ты сейчас будешь кушать, — похвастался Алексей.
— Так вот почему ты так долго спал! А я-то думала, что ты просто любишь поспать.
Зоя села за стол напротив Алексея и потянулась за самым поджаристым куском рыбы. Их взгляды встретились, и за столом наступила неловкая тишина. Они оба все еще были под впечатлением первого поцелуя и жаждали второго, и не столько смотрели в глаза друг другу, сколько на губы. В его сознании запечатлелся ее сладкий рот, ее мягкие и податливые губы и просыпающаяся жажда любви. Девушка слегка приоткрыла рот, будто что-то хотела сказать, но слова так и не слетели с ее губ. Всего в метре от нее ей улыбались губы, которые совсем недавно разбудили в ней нечто большое, непонятное, неизведанное, но обещающее быть прекраснее всего на свете.
Мать глянула на молодых людей и молча ушла, чтобы не помешать безмолвному объяснению в любви.
— Я хочу показать тебе наш альпинарий, — тихо произнесла девушка.
Алексей видел, что губы девушки шевелятся, вроде она говорит ему что-то. Но он ничего не слышал, поглощенный симфонией чувств, захвативших все его естество, находясь в нереальном мире предвкушения близости с самым очаровательным существом на земле.
— Алеша! — дошло до его сознания. — Алеша, я с тобой разговариваю. Где ты витаешь?
— Зайка, я безумно люблю тебя. Я совершенно опьянел от любви, поэтому не в состоянии что-либо услышать.
— Алеша, не надо Мы так мало знаем друг друга. Не торопись, дорогой.
— Зайка, подари мне хоть надежду.
— Я тоже люблю тебя, Алеша. Тебе этого достаточно?
— Вполне, мой одуванчик.
— Почему одуванчик?
— Не знаю. Так сорвалось с языка.
— Это мой любимый цветок. Мне очень приятно, что ты так назвал меня. Давай покушаем немного. На одних эмоциях далеко не уедешь.
— Да, да, — и тут он увидел жареную рыбу, запотевшую бутылку холодного пива, ранние огурчики, парниковые помидоры и несколько первых клубничек на блюдце.
— Я хочу показать тебе наш альпинарий, — снова Зоя вернулась к этой теме. — Папа с мамой создавали его много лет.
— А что это такое?
— Понимаешь, это сочетание камней и живописных растений в виде миниатюрного горного ландшафта. Там папа даже небольшой фонтан соорудил, который является источником полива всего участка, — Зоя облизала жирные пальчики и потянулась за вторым куском рыбы. — Как вкусно! Что это за рыба? Я таких больших рыбьих ребрышек еще никогда не видела.
— Это лещ. Просто очень большой.
— Ты поймал? Каким образом? Папа здесь считается лучшим рыбаком, но никогда не ловил такой крупной рыбы.
— Папа сидит с удочкой и ждет, какая клюнет, ту и вытаскивает. Я ловлю под водой. У меня специальное снаряжение, я опускаюсь на дно и выбираю, какую из рыбин мне подстрелить. Конечно, мелочь меня не интересует. Я подстрелил всего несколько рыбин, но каждая из них вызывает восхищение.
— Варвар ты. Но все равно рыба очень вкусная. Ешь клубнику, специально для тебя по грядкам ползала. Всего несколько штук нашла. Ну, возьми хоть одну ягодку! Что, я зря старалась?
— Давай, разделим поровну, — предложил Алексей.
— Поровну нельзя, там их всего семь штук.
— А мы одну разрежем. Согласна? — Алексей взял в руки нож, разрезал одну ягоду и половинку протянул девушке.
— Согласна, — прошептала она. — А теперь пошли в альпинарий. Папа, — громко крикнула девушка, — включи фонтан. Мы идем в альпинарий. Пошли, — она протянула руку Алексею.
Они прошли мимо теплиц, пересекли сад. Дальше был открытый участок непонятного с первого взгляда нагромождения камней.
— Это была ничейная земля, — начала объяснять Зоя. — Откуда взялись здесь эти камни, никто не знает. Папа взял и присоединил ее к нашему участку, загородив колючей проволокой. Почти все камни остались на своих местах. Папа с мамой наносили сюда дерновой земли, торфа и песка. Освоение проходило небольшими участками, потому что работа очень трудоемкая. Но сейчас альпинарий готов полностью.
В это время ввысь взметнулись многочисленные небольшие фонтанчики, на которых вращались пульсирующие насадки, разбрасывая струи воды в разные стороны. От брызг засветилась небольшая радуга. Они шли по узким тропинкам между хаотическим нагромождением камней причудливой формы. Ковровые растения наползали на камни, создавая ажурные узоры.
— Здесь собраны в основном дикорастущие растения, которые красиво цветут, — стала пояснять Зоя. — Весной почти весь участок покроют подснежники. Потом зацветет мускари. Он уже отошел. Сейчас цветут нарциссы, фиалки, маки и незабудки. Всех их трудно перечислить за один раз. Цветы подобраны таким образом, что цветут с самой ранней весны и до поздней осени. Некоторые из них многолетние, но многие приходится выращивать рассадой и высаживать каждую весну.
— Зайка, а для чего все это? — Алексей удивленно оглядывался вокруг. Подобной красоты, созданной руками человека, он еще не встречал.
— Неужели не понятно, Алеша? Ведь эта красота радует моих родителей каждый день. Она доставляет им радость и делает их счастливыми. Это все для души. Разве тебе не нравится здесь?
— Очень нравится. Просто нет слов, чтобы выразить мое восхищение.
— А какой цветок тебе больше всех нравится?
Он подошел к девушке вплотную, поднял пальцем ее подбородок, заглянул в зеленые глаза.
— Ты хочешь услышать ответ на свой вопрос? — нежно прошептал он.
Она моргнула своими густыми ресницами. Алексей медленно приближал свой рот к ее приоткрывшимся губам.
— Мне безумно нравится золотой одуванчик, — и вся красота исчезла куда-то, потому что они стояли с закрытыми глазами, слившись в долгом поцелуе.
Опять за их спиной послышалось покашливание. На этот раз девушка не испугалась, не растерялась и даже не покраснела. Просто оглянулась на отца.
— Дочка, ты покажи ему розарий.
— Папа, там совсем не интересно, — возразила дочь.
— Зато там есть беседка. А то стоите тут на открытом месте у всей деревни на виду. Что о тебе люди подумают? Идите в беседку и целуйтесь, сколько душе угодно.8