|
Вершина любви
Часть 12, "Телохранители"
Зоя торопливо открыла дверь своей квартиры, бросилась в комнату и зажгла свет. Из окна освещенной квартиры ничего нельзя было разглядеть на улице, но она на всякий случай помахала рукой.
Что это с ней творится? Почему так трепещет все в ней? Почему так бешено колотится сердце, почему дрожат руки? Как она могла так необдуманно поступить и поцеловать мужчину? Что он теперь подумает о ней? Но она ведь только в щечку поцеловала его. Ничего в этом зазорного нет. Девушка подошла к зеркалу и стала себя рассматривать. Он сказал, что не заметил веснушек. Неправда! Все он прекрасно видел, однако не испугался, не отвернулся от такой уродины. А что он сказал о глазах? Что у нее необыкновенные глаза? Да врет он все. Самые обыкновенные. Но все же она внимательно присмотрелась к своим глазам. Господи! Да у нее ресницы у корней белесые! Как же это отвратительно смотрится. Надо покрасить их тушью. Где тушь? Когда-то ведь покупала. Это было так давно, что она, наверно, вся высохла.
В ящике под зеркалом нашлась тушь для ресниц. Она отвинтила кисточку. Кисточка оказалась сухой. Зоя поплевала на нее, сунула в тюбик, повертела там вокруг оси, снова вынула и стала подкрашивать ресницы. О! Как хорошо! Ресницы сразу же приобрели другой вид. Да и глаза преобразились, совсем другими стали, более выразительными, глубокими. А вот с веснушками что делать? А зачем что-либо делать, если он их просто не замечает? Он же с веснушками узнал ее. А как он смотрел на нее сегодня! Так никто и никогда еще не смотрел на нее. Только от одного его взгляда кровь закипала в ней, и туманилось в голове. А когда он взял ее под руку, у нее ноги словно стали ватными. А рука его горячая, нежная. Как бережно он вел ее в танце. Да, это действительно был сказочный вечер. Такое ей не могло даже присниться в самом хорошем сне.
Зоя тяжело вздохнула и глянула на часы. Уже без четверти двенадцать, надо полить цветы, а то завтра может проспать и не успеть. А цветы у нее были повсюду: на подоконниках, на стенах, на столах Они стояли, висели, оплетая стены. Они были в двух комнатах, на кухне и даже в ванной, так как там тоже было окно. Почти час провозилась она с цветами, потом приняла душ и завалилась спать. Надо же, трое мужчин за прошедший вечер поцеловали ей руку, подумала она, проваливаясь в глубокий сон. С ее губ даже во сне не сходила улыбка.
Вечером она забыла завести будильник и проснулась оттого, что отчаянно звонил телефон.
— Алло! — схватила она трубку.
— Зоя, что случилось? Не заболела? — услышала она взволнованный голос Марии Никитичны, заведующей цветочным магазином.
Она взглянула на часы. Уже было более десяти
— Марья Никитична, простите. Я забыла вчера завести будильник.
— Я уже второй раз звоню. Мы тут переживаем, не случилось ли что с тобой?
— Нет, нет. Все в порядке. Я сейчас прибегу.
Тут уже не до косметики! Она вихрем пронеслась по квартире, даже не позавтракав, подошла к входной двери. Постояла немного, подумала, вернулась к зеркалу, взяла тушь для ресниц и положила в сумочку.
В конце рабочего дня у входа в магазин снова ждал Алексей, рыцарь ее сердца.
— Алексей! — обрадовалась она. — Здравствуйте! А мы вчера не договаривались о встрече.
— Здравствуйте, Зайка! Мне очень понравилось проводить время в вашем обществе. У вас свободный вечер?
— Абсолютно свободный.
— По какому течению мы сегодня поплывем?
— Сегодня вы предлагайте. Ваша очередь.
— Давайте прогуляемся по Гоголевскому бульвару. Там такая тенистая аллея и скамеек много. Мы не закончили вчера наш разговор, и я не успел вам ничего рассказать о себе.
— Тогда пошли вправо. Там в конце Нового Арбата влево начинается Гоголевский бульвар, а вправо — Суворовский бульвар. Но Гоголевский бульвар мне больше нравится. Я на нем выросла. Каждую скамейку знаю. По пути мы купим «чипсы» или «русской картошки» и бутылочку «Пепси» или какого-нибудь другого напитка. Идет?
— Идет. Я очень люблю «чипсы», но редко покупаю их.
На Гоголевском бульваре молодые люди сели на первую свободную скамейку, отпили по очереди несколько глотков из одной бутылки «Пепси» и открыли по пакету «русской картошки с грибами».
— О чем мы будем сегодня говорить? — спросила Зоя, отправляя в рот тонкий ломтик хрустящего картофеля.
— Продолжим наше знакомство, — он глянул на девушку, всмотрелся внимательней. Она бросила на него тревожный вопросительный взгляд.
— Опять веснушки считаете?
— Что ты, Зайка! Просто я не могу понять, что в тебе изменилось? Ты какая-то не такая.
— Угадайте, — она подставила лицо для осмотра.
«Она накрасила ресницы, — обрадовался Алексей. — Она хочет нравиться мне. Это уже маленькая победа!»
— Не могу догадаться, Зайка. Но ты сегодня выглядишь просто великолепно.
— Ладно вам. А то я еще поверю. Расскажите лучше о себе что-нибудь.
— Что я могу рассказать? Ребенком я рос крепким и здоровым, учился хорошо, родителям хлопот не доставлял. После окончания школы поступил в военное училище. На третьем курсе женился. После окончания училища служил в разных городах. Потом, в адьюнктуре, работал над диссертацией. Это были самые трудные и голодные годы нашей страны. А тут мне подвернулась денежная и перспективная работа. Я бросил свою диссертацию, ушел из армии. Сейчас преуспевающий бизнесмен. Уже год, как разведен с женой. Жили мы с ней хорошо и дружно, но у нас не было детей. Сейчас она живет в Париже, вышла замуж, родила сына.
— Можно задать один вопрос?
— Я предвижу, какой будет вопрос. Задавай!
— Почему у вас не было детей? Ведь от другого мужчины она родила ребенка.
— У нас были полярные группы крови. У меня первая группа, у жены — четвертая.
— Ну и что ж? У моей подружки тоже так, но у нее уже двое детей.
— Понимаешь, Зайка, обычно группу крови определяют простым лабораторным способом. А в формировании группы крови участвуют два гена: один определяет группу крови, второй кодирует выработку фермента, который позволяет реализоваться этой группе. Бывают случаи, когда второй ген отсутствует, стало быть, и фермента нет. И у человека с третьей группой крови анализ показывает первую. Только расширенный анализ может со стопроцентной уверенностью показать, какая группа крови у человека. Вот такие люди с кажущейся первой группой в подобной ситуации имеют детей.
Девушка тяжело вздохнула, задумалась на некоторое время.
— Интересно, но не очень понятно. Вы делали расширенный анализ крови? Вы точно уверены, что у вас первая группа?
— В этом не было необходимости. Но я долгое время был донором, а там все определяют. Моя кровь была признана самой лучшей. А анализ делают только в криминальных случаях, когда мужчина с первой группой крови сомневается в отцовстве своего ребенка, у которого вторая или третья группа крови. Вот тогда и устанавливается, что у отца не первая группа, а вторая или третья.
— А вы очень хотите своего ребенка? — немного смутившись, спросила Зоя.
— Зайка, это праздный вопрос. Но в нашем случае очень переживала жена. Это было ее навязчивой идеей родить ребенка. А я совершенно случайно узнал от моего брата о том, что у нас с Людмилой никогда не будет детей. Я обо всем честно и откровенно рассказал жене. Мы тут же разошлись без скандалов и упреков. Расстались хорошими друзьями. Теперь ее мечта сбылась. У нее родился сын. Она сама мне об этом написала, когда стала матерью. Я рад за нее. Пусть хоть у нее будет ребенок. Вот так-то, Зайка. Как видишь, рассказ о себе я тоже закончил на минорной ноте.
Зоя заглянула в пакетик с картофелем, достала последний кусочек и положила в рот. Оставшиеся крошки высыпала на ладонь и слизала их языком, облизывая губы.
— А вы, почему не кушаете? — удивленно спросила она, увидев в его руках полный пакет. — Вы не любите жареный картофель?
— Люблю только на сковородке и на постном масле. Я даже сам умею его готовить. А этот, — он потряс пакетик, — мне что-то не хочется.
На самом деле он очень любил это лакомство, но, видя, с каким удовольствием девушка его уплетает, воздержался кушать, чтобы доставить ей удовольствие.
— Тогда дайте мне. Не пропадать же продукту. Это такая прелесть, что я бы ела такую картошку до бесконечности.
Он протянул ей свой пакет. Она достала оттуда хрустящую пластинку и с довольной улыбкой отправила в рот.
— Ну-ка, открой ротик! — поднесла к его рту лакомство. Он улыбнулся, послушно открыл рот и принял из ее рук угощение. — Вот умница! Молодец! — радостно похвалила она, отправляя вторую пластинку в свой соблазнительный, манящий рот. Они довольные улыбались друг другу. Эта невинная забава нравилась им обоим, она позволяла смотреть друг на друга, любоваться друг другом. Так молча, они доели жареный картофель, допили «пепси». И даже молчание имело свою прелесть, так как глаза могли сказать намного больше.
— Зайка, но теперь не надо тебе так рано вставать. Давай немного поговорим. Расскажи еще о себе.
— Ладно, слушай, если тебе так хочется узнать больше обо мне. — Она снова села на скамейку. — В девятом классе я безумно влюбилась в своего одноклассника. Его звали Филиппом. Как я ни старалась, как я ни изощрялась, но Филька так ни разу на меня и не глянул. От отчаяния я налегла на учебу и вскоре стала учиться лучше всех, а он глаз не сводил с одной девочки, почти двоечницы. Только спустя много лет я поняла, почему он не обращал на меня внимание. Кому нужна такая уродливая образина вся в веснушках, будто мое лицо мухи засидели, — тяжело вздохнула она.
— Зайка, о чем ты говоришь? Да только за твои веснушки я готов отдать все, что у меня есть.
— Вот видишь, а говорил, что веснушек моих не замечаешь. Все ты заметил, только не знаю, почему притворяешься. Слушай меня дальше, раз уж попросил. Я перед тобой, как на исповеди, всю правду о себе говорю. Надо же кому-то излить свою душу. А то нет сил, все это носить в своей душе. Тяжело мне очень из-за моего уродства. Я столько слез из-за этого пролила. Только одна подушка об этом знает. Она не просыхает от моих слез.
— Зайка, не говори так. Ты такая красивая, что не передать никакими словами. Просто ты еще не встретила человека, который сказал бы тебе об этом. Ты сама виновата во всем. Если тебя так волнуют веснушки, то их легко удалить, применяя соответствующие косметические средства. Это же не проблема. Но мне так они нравятся! Я насмотреться не могу на них.
— Хорошо. Вот по этому поводу я расскажу тебе одну историю. Когда я была на третьем курсе, папа решил устроить мне двухнедельный круиз по Волге. Хоть и накладно это было, но он отправил меня с мамой на пароходе до Саратова и обратно. Все было замечательно: обеды в ресторане, загорание на верхней палубе, длительные стоянки у песчаных пляжей, экскурсии по различным городам. Мы уже возвращались обратно, когда на пароходе появились новые пассажиры и отдыхающие. Дело в том, что этот пароход был не только экскурсионным, но и пассажирским, таким образом, заполняли пустые каюты. Уже где-то под Ульяновском мама ушла пораньше спать, а я осталась посмотреть кино, потом пошла на корму и села на скамеечке. Ночь была сказочная. Темно-синее небо, яркие звезды, молодой месяц. За кормой бурлила вода от пароходных винтов. Позади себя пароход оставлял длинный и широкий след потревоженной винтами воды. Я сидела и любовалась всем этим. Мне было так хорошо. В этот момент я чувствовала себя счастливой в единении с окружающим миром.
Зоя замолчала. Алексей увидел, что ее пальцы стали нервно перебирать складки юбки. Дыхание девушки стало учащенным, губы слегка дрожали, она с усилием сделала глотательное движение, не в силах говорить дальше.
— Зайка, что было дальше? Рассказывай! Я предполагаю, что произошло что-то из ряда вон выходящее. С тех пор эту боль ты носишь в своем сердце.
Она посмотрела на него. В ее глазах блестели слезы.
— Ты правильно угадал. Алеша, я никогда и никому на свете не рассказывала об этом. Так вот. В такую необыкновенную для меня минуту кто-то подошел сзади.
— Можно присесть рядом с вами? — спросил меня юноша довольно высокого роста. Я разрешила. Сначала говорили о звездах, о молодом месяце, о млечном пути. Он хорошо разбирался в звездах и знал названия многих созвездий. Разговор был легким, непринужденным. Я большая охотница поговорить, язык у парня тоже хорошо был подвешен. Он оказался на редкость грамотным и начитанным. Я ни в чем ему не уступала. Познакомились. Его звали Юрой. Вскоре, часа через два, мне стала проясняться его суть. Да он и не скрывал этого. В страстном воодушевлении, с неподражаемым энтузиазмом, на повышенных тонах он говорил:
— Представляешь, Зоя, я хочу быть похожим на графа Монтекристо. Помнишь, как написано в книге? Он появляется в дверях, и в зале все замолкают. Даже оркестр перестает играть. То тут, то там восхищенно шепчут дамы: граф Монтекристо, это он, как он прекрасен. Я тоже хочу, чтобы все в восхищении замолкали при моем появлении.
— Вот в таком тоне он изливался передо мной до самого рассвета, — продолжала свой
— Все, — она скомкала пакетик и бросила в урну. Туда же отправилась пустая пластмассовая бутылка. — А теперь ты проводишь меня домой, а то мне завтра очень рано надо вставать, чтобы не проспать на первую электричку.
— Ты куда это собралась, Зайка? — встревожено спросил Алексей.
— На Клязьму, к папе с мамой. Я обещала в эти выходные к ним приехать.
— Это далеко?
— По спидометру от нашего дома до ворот дачи сто двадцать три километра. На электричке почти два часа. Потом еще полчаса пешком. — Они и не заметили, что в их отношении исчезла невидимая преграда, и они с легкостью перешли на «ты».
— Зайка, возьми меня с собой, — жалобно попросил он. — Мне некуда на выходные выехать. К друзьям я не езжу, хотя приглашают многие, у них семьи, дети. И своих забот им хватает. А без тебя я буду скучать.
— Бедненький мальчик, он будет скучать, — улыбнулась девушка. — Если хочешь трястись на электричке целых два часа, то поехали. Дом там просторный, всем места хватит.
— А еще на двоих места будет?
— Для кого? — удивилась она.
— Понимаешь, Зайка, я занимаю очень серьезный и ответственный пост, и меня всюду сопровождают телохранители.
— И сейчас они здесь? — ее глаза расширились от неподдельного удивления.
— На соседней скамейке один сидит. Сейчас мы встанем, и он пойдет за нами.
Она забавно сморщила свой веснушчатый носик.
— Как интересно! А можно проверить?
— А как?
— Мы сейчас встанем и пойдем. Вон там есть свободная скамейка. Там мы и сядем. Давай?
— Давай, — охотно согласился он.
Они поднялись и пошли. Следом за ними поднялся Владимир. Алексей с Зоей сели на другой скамейке, телохранитель устроился на скамейке напротив.
— И что за должность у тебя такая, что даже на свидании не дают тебе покоя?
— Я возглавляю одну очень крупную фирму.
Она задумалась на некоторое время, внимательно пригляделась к мужчине, сидящему на противоположной скамейке.
— А я его знаю, — шепнула она. — Его зовут Владимиром. Он танцевал со мной на пароходе. Так, значит, за столом с нами сидел твой телохранитель?
— Два. Второй тоже.
— А почему ты сделал вид, что не знаком с ними?
— Я был зол на них. Даже в такой момент не могли оставить меня в покое.
— Ну, если те ребята, то пусть едут, тем более что я с ними уже знакома.
— Но будут не они. Я даже не знаю, кто будет. У них график. По выходным дням они дежурят по очереди, а в рабочие дни со мной всегда Владимир. Он и организовал все это, хотя я очень противился.
— Ладно, какая разница, кто будет? Приезжайте все к шести утра на Казанский вокзал, встретимся у пригородных касс.
— Зайка, а если мы подъедем к тебе на машине? Ты знаешь дорогу к даче?
— Конечно, знаю. Я же сама вожу машину, правда, папину. Туда можно ехать двумя путями. Один более короткий по второстепенной дороге, но дорога неважная. Другой путь по трассе государственного значения. Так на двадцать километров длиннее, но дорога настолько хорошая, что получается большой выигрыш во времени. Надо ехать до Покрова, потом свернуть вправо до станции Покров. А там километров десять будет не очень хорошая дорога, но вполне терпимая.
— Тогда мы подъедем за тобой к семи утра. Хорошо?
— Хорошо. По дороге мы сделаем некоторые покупки, а то там не ждут столько гостей.
— Все необходимое мы заготовим с вечера. Пива купить?
— О, да! Отец обожает пиво. У него там рыбы насушено, так что пиво будет в самый раз. Ну, и мужчинам проще познакомиться за бокалом пива. Только учти, родители будут шокированы. Я никогда не привозила туда мужчин, да еще столько.
— Ничего, Зайка, мы будем паиньками, и родители не будут на нас в обиде. Если что надо, можем поработать.
— На месте будет виднее. В таком хозяйстве всегда нужны крепкие руки, — по-хозяйски рассудила девушка, глянув на мускулистые руки Алексея. Она поднялась со скамейки. — Пойдем, проводишь меня.
|
|
|