|
Есть выход
Книга 2, глава 19, "Лаландина"
Остап Соломонович был настолько потрясен полученными данными, что нервы его
не выдержали. Прямо с работы его отвели в стационар. Олесь принес “Алису” и
заставил академика провериться у нее. “Алиса” сделала заключение: нервное и
физическое истощение, низкий гемоглобин и сильно снизилось содержание
гепарина в организме.
Приговор медиков был строг: постельный режим.
Олесь зашел к нему вечером. Академик обнял его и расплакался.
— Сынок, я столько лет отдал науке, чтобы продлить жизнь людей, а тут 179
человек ни за что, ни про что вырваны из жизни. Здоровых, крепких.
— Ну, и что размокрились? — Олесь вытер ему слезы своим носовым платком. —
Если бы наши слезы могли хоть чем-нибудь помочь погибшим, я бы сел сейчас
рядом с вами и тоже стал бы плакать.
Остап Соломонович улыбнулся, представив такую картину.
— Давайте лучше подумаем, как избежать подобных катастроф, — предложил
Олесь.
— А что мы можем сделать? — немного успокаиваясь, все еще всхлипывая, сказал
академик.
— Можем, дорогой Остап Соломонович. И еще как можем. Еще там, у аэробуса, я
подумал, что есть выход: Если летательный аппарат снабдить антигравитонами,
то он не упадет. В случае отказа двигателей или еще какой-либо
непредвиденной ситуации включается антигравитон, и мягкая посадка
обеспечена.
— Так чего же ты здесь сидишь? — вспылил Готлиб.
— А где же мне сидеть? — удивился Олесь.
— В своем кабинете, в производственных цехах, в своих лабораториях, где
хочешь! Только не здесь. Иди и делай свои антигравитоны. Обеспечь все
самолеты, вертолеты, аэробусы и ваши, эти кузнечики, как их, плазмолеты.
— В наших плазмолетах давно стоят антигравитоны. Для аэробусов и другой
летательной техники вполне подойдут Ан-тоны космического образца, а их у нас
уже больше сотни.
— Почему у нас, а не у них? Это ты виноват в гибели этих людей. Почему не
рекламировали, почему никому не предлагали? — неистовствовал рассерженный
академик.
— Остап Соломонович, успокойтесь, — Олесь нажал кнопку вызова медперсонала.
Вбежала медсестра, сразу оценила обстановку и выбежала. Зашел врач. Проверил
пульс, измерил давление у больного. Вбежала медсестра с полным шприцем.
— Посторонние, освободите палату, — попросил врач.
Олесь еще что-то хотел сказать, но махнул рукой и вышел.
Через два дня в столичной прессе появилась большая статья профессора
Артеменко: “Антигравитоны обеспечат безопасность полетов”. И в тот же день
по факсу и электронной почте стали поступать заявки на антигравитоны.
Представители многих фирм и авиакомпаний приехали без предварительных
заявок. Несмотря на очень высокую стоимость антигравитонов, их разобрали за
три дня. А заявки все поступали и поступали.
Тогда директор принял решение: временно прекратить все работы и всем без
исключения заняться производством антигравитонов. Олесь дневал и ночевал в
производственных цехах. Столовая работала круглосуточно. На работу вышли
Жения и Игорь. Их Олесь прикрепил к одному опытному мастеру, и они с
удовольствием стали работать, захваченные общим энтузиазмом.
А нахлынувший поток желающих приобрести антигравитоны не иссякал. Приехали
представители частных авиакомпаний, и даже владельцы личных самолетов.
В такой суматохе Олесь забыл об Остапе Соломоновиче и уже целый месяц у него
не был. Но академик был в курсе всех событий и внимательно следил за всем
происходящим. Когда ему разрешили выходить на прогулку, отправился искать
Олеся. Он нашел его в одном из цехов, похудевшего, взлохмаченного, но
счастливого. Олесь вместе с Артумом испытывали очередной антигравитон. Рядом
с ними стоял элегантный мужчина и внимательно за всем следил. Тридцати
тонный чугунный слиток парил в воздухе. Олесь свободно подтянул его к себе,
ладонью прижал к полу и нажал кнопку на каком-то приборе. Чугунный слиток
ухнул и всей своей массой осел на бетонный пол. Олесь снял прибор и вручил
его элегантному мужчине. Тот подписал какие-то бумаги, взял прибор и пошел к
выходу.
— Остап Соломонович, — Олесь увидел академика и пошел ему навстречу, — как
самочувствие? Простите, что не приходил. У нас такой аврал был, что я все на
свете забыл.
— Сынок, прости меня, я тогда нагрубил тебе, — стал извиняться Готлиб.
— О чем вы, Остап Соломонович? Это все мелочи. Знаете, сколько мы Ан-тонов
изготовили? Еще пару недель и все летающие машины будут снабжены нашими
игрушками. Скоро люди забудут, что такое авиакатастрофы.
— Спасибо, сынок. Твои слова для меня лучше всяких лекарств.
— Вас скоро выпустят из заточения? — поинтересовался Олесь.
— Обещают через неделю выписать.
— Значит, рыбалка состоится в этом сезоне. По ушице соскучились? — хитро
подмигнул Олесь.
— Еще как! — повеселел академик.
— Договорились! Извините! — Олесь пожал руку Готлибу и побежал проверять
следующего Ан-тона.
Через две недели все желающие были удовлетворены. Изготовили и испытали еще
несколько десятков антигравитонов, на всякий случай сделали запас.
|